Проходя через темный зал, он спросил себя, не является ли и он фигурой на шахматном столе. А затем услышал Эмерелль.

Она металась взад-вперед по комнате своей матери.

Несмотря на то что эльф пытался двигаться бесшумно, он услышал, как замерли ее шаги, едва он вышел в коридор перед комнатой.

— Я хочу побыть одна! — резко бросила поверженная.

Раньше такой от ворот поворот только раззадорил бы его. В этом он изменился. Входя в дверь, он чувствовал себя неуверенно. Эмерелль полностью контролировала себя.

Но влажные дорожки на потрескавшейся глине, покрывавшей ее лицо, выдали эльфийку. Нельзя сейчас уходить! Он нужен ей, несмотря на то что она никогда не признала бы это. И, глядя на нее, он понял, что принял верное решение.

Такова его судьба — умирать ради любви к ней. На это он обречен и во второй своей жизни.

— Я должен поговорить с тобой.

— О чем?

— Об Олловейне. Расскажи мне о нем. Что было в нем такого выдающегося? Что было в нем такого, что он стал близок тебе?

Эмерелль недоверчиво взглянула на него. Но Фальрах знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она уже не прогонит. Он видел это по тому, как она на него смотрела. На сердце было тяжело. Этот взгляд не изменился за сорок столетий. Так же как и его любовь к ней.

— Ты никогда не будешь таким, как он, — холодно произнесла она.

— Я знаю. Но хотел бы суметь понять его, — солгал он не моргнув глазом, как и положено опытному игроку.

Последняя улыбка

Она отыскала золотую тропу. Ту, что нужно, из всей огромной паутины, тянувшейся сквозь Ничто. Почувствовала, как шевелится чудовище внутри. Тень, которую она вдохнула, чтобы слиться с ней воедино. Тень была умна. Не шевелилась с тех пор, как они покинули Скангу. Предоставила поиски ей. Но сейчас тень хотела насладиться убийством. Попыталась подавить ее разум. Она устала, и тень воспользовалась этим. Ее новому телу такие потребности были неведомы! Ему не нужен был отдых. И если не посадить бестию на цепь… Она не знала, что произошло, пока она спала, но догадывалась, что тень убивала. Один раз она проснулась, когда та уничтожила группу кобольдов. Вырывать у них свет было ни с чем не сравнимым удовольствием. Она дала бестии волю. При этом догадывалась, что проиграет ей. Но не сейчас.

Алиселль воспротивилась зову. Алатайя и шаманка троллей дали ей, равно как и обоим ее товарищам, точные указания.

Они знали, где была Эмерелль два дня назад. Пойти по ее следу не составило бы труда. У них были четкие указания.

Но она не собака! Не важно, какова сейчас ее форма. Она может мыслить. Она не пойдет по следу, как собака! Она хорошо помнила карты Сожженных Земель. Она изучила их, как и все остальные, кто путешествовал с Алатайей, когда та гналась за лутинкой, обокравшей княгиню. Эмерелль уже наверняка не было в том месте, откуда пришел амулет. Она находилось в пустыне. Что ей там делать?!

Алиселль догадывалась, куда направится королева. И она настигнет Эмерелль прежде Эловина и Вальдеруна! Даже бестия затихла. Алиселль не знала, способно ли это существо из тени следить за ее рассуждениями. Но, похоже, оно поняло, что она хочет первой настичь королеву. Они выпьют свет Эмерелль. И свет Олловейна! Какое пиршество!

Алиселль чувствовала присутствие мощной магии в переплетении троп альвов. Должно быть, это и есть цель Эмерелль.

Та запретная долина. Подготавливая погоню за лутинкой Гандой, эльфийка пыталась получить как можно больше информации об этом месте. Его защищали заклинания. И, похоже, вот уже много столетий туда не ступала нога эльфа. Она отыскала только его название. Сад Ядэ.

Алиселль скользила по золотой тропе. Ее окружала тьма.

Тьма была осязаемой, по ощущениям не напоминала свободное падение сквозь темноту Ничто, того самого магического пространства между мирами. Она переживала это уже не впервые. Она знала, что находится внутри камня. Здесь с ней ничего не может произойти. И все равно ей было страшно.

Поддаться и упасть? Или подняться наверх?

И она предоставила бестии право выбора. Ее инстинкты острее. Та стала подниматься. Они скользили сквозь камень.

Быстро. Потом оказались в воде. Алиселль увидела, как вокруг нее формируется лед. Он потянулся по черной воде к маленькому островку. Там горели три костра. Они казались болезненно-яркими после долгого пути сквозь темноту.

На острове Алиселль заметила одинокую фигуру. И это была не Эмерелль!

— Добро пожаловать, смерть! — приветствовал ее женский голос. — Я боялась тебя всю свою жизнь.

Что за глупости говорит эта баба? И что она вообще такое?

Алиселль никогда не видела подобного существа. Эти длинные изогнутые рога… Звериные ноги… Незнакомка напоминала фавна и все же была совсем иной. Рисунок на ее теле… Это заклинание! Она хотела защититься.

Бестия ринулась вперед. Алиселль попыталась удержать ее.

Одна мысль — и они на острове. Слишком быстро. Ее призрачная морда скользнула сквозь грудь женщины. Ее свет!

Такой вкусный! Заклинание не сработало. Оно не смогло спасти ее. И как эта женщина могла знать, в какой форме настигнет ее смерть?

Дитя альвов без испуга смотрело, как монстр вытягивает жизненный свет из ее тела. Тот был похож на глиста со щетинками. Он сопротивлялся. Но монстр одержал победу. Однажды схватив жизнь, бестия уже не отпускала ее.

Алиселль видела, как стекленеют глаза женщины. На последнем ударе сердца незнакомка улыбнулась. Почему?

Чудовищное создание не насытилось. Оно не могло насытиться никогда. Алиселль почуяла след. Эмерелль была здесь.

Следу не больше одного дня. И был здесь еще один эльф.

Должно быть, Олловейн. Его следу всего несколько часов.

Значит, они близко.

И бестия ринулась вперед.

Дрожь звезд

— Я приказала ему искать смерть в бою, — от того, что она наконец произнесла это, на сердце у Эмерелль легче не стало.

Она собралась. Голос ее звучал совершенно по-деловому. Она не имеет права открыть свое сердце. Она не хотела этого! — Я убила его, хоть и не я произнесла то заклинание, которое стерло все его воспоминания.

Фальрах сидел напротив. Слегка склонив голову набок, он внимательно слушал эльфийку. Много часов. Сначала она проявила недоверие, когда он потребовал рассказать об Олловейне. Опасалась, что он хочет сравнить себя с мастером меча. Убедить любимую, что он лучше. Но ничего подобного не произошло. Он просто слушал. Иногда задавал вопросы.

Но не слишком настойчиво. О деталях. Что любил есть мастер меча, как он одевался, с кем дружил. Он честно старался познакомиться с мужчиной, в теле которого оказался.

Эльфийка смотрела на Фальраха, пытаясь прочесть чтолибо на его лице. Ничто не указывало на то, что он осуждает ее. Но зачем ему это делать?! Благодаря тому, что она убила Олловейна, он пробудился к жизни. У него нет причин жаловаться.

— Его не могли убить в бою. Ты знаешь, что именно произошло?

Эмерелль тяжело вздохнула. Тысячи раз задавала она себе этот вопрос и не находила ответа.

— Он не вернулся из битвы при Мордштейне. Не нашли его и среди убитых. Несколько лун я полагала, что тролли сожрали его прямо на поле брани. Они поступают так с теми противниками, мужеством которых восхищаются. Гораздо позже узнала я о лутинке Ганде, которая нашла его на поле боя тяжелораненым. Она притащила его в свою хижину и стала ухаживать. Поначалу ей казалось, что у эльфа не осталось воли к жизни. — Эмерелль пришлось ненадолго замолчать, чтобы взять себя в руки. — Она не знала, что он искал смерти по моему приказу и что я отдала приказ из-за нее. Он защищал ее от меня и от законов библиотеки Искендрии.

Она украла книгу. А он сказал, будто это сделал он. Потому что надеялся, что я не осужу его… В конце концов, он ведь мастер меча! И он знал, что я люблю его. Он не отвечал мне взаимностью. Но считал, что защищен от моего гнева. Так я тогда думала. И я действительно не сумела казнить его за кражу. Но закон нужно соблюсти. Никто не может быть выше закона! Я не могла…