— Но они не могут взять штурмом крепость из кораблей, — вставил король троллей. — Нашу позицию они занять не могут, только растратят силы на бессмысленные атаки.

— Оргрим опасается, что их действия подчинены какой-то тайной цели. Если мы останемся на месте, то будем вынуждены обороняться, а тот, кто совершает только те поступки, которые продиктованы врагом, в конечном итоге проигрывает. Необходимо срочно принять решение!

— Мы обсудим положение, — резко произнес Гильмарак, и Балдан понял, что было неразумно произносить перед королем слово «срочно».

— Можешь идти, брат, — широким жестом Элийя отпустил его.

Балдан испытал облегчение, когда двери Зала Советов сомкнулись за его спиной. Переведя дух, кобольд вышел в коридор и наткнулся на неодобрительные взгляды просителей, делами которых пренебрегли из-за него.

На негнущихся ногах сын Повелителя Вод вернулся в зал с фонтаном, оттуда отправился дальше, в один из дворов. Ему нужен свежий воздух! Огромные залы дворца казались душными. Там собралось столько детей альвов!

Наконец Балдан отыскал балкон. Но то, что он увидел перед дворцом, лишь усугубило его подавленное состояние. Он всегда считал войско Оргрима большим. Однако то было ничто по сравнению с лагерем перед стенами замка Эльфийский Свет. Палатки покрывали территорию почти до самого горизонта. Тысячи тысяч шатров и бараков лепились вокруг стен.

Казалось, замок осажден. Нигде не было ни единой зеленой лужайки. Тропы между палатками утопали в грязи. Ни деревца, ни кустика на много миль вокруг. Зато к небу поднимался дым бесчисленного множества костров. В загонах стояли стада скота, а также лошади и всевозможные ездовые животные просителей и посланников. На западе виднелись строительные краны и леса. Там сколачивали новые степные корабли.

— Кто мог бы подумать, что эти стены станут живым сердцем Альвенмарка именно во время правления троллей…

Как же приятно услышать этот голос!

— Отец.

Андеран положил руку на плечо сыну.

— Твое выступление еще раз очень четко показало мне, почему ты стал воином, а не дипломатом. — Он негромко рассмеялся. — Королю нельзя говорить, что время не терпит.

Балдан обернулся.

— Мне стоит беспокоиться?

— Вопрос немного запоздал. — Отец улыбался. — Не стоит.

Элийя недвусмысленно поддержал желание отступить. Впрочем, боюсь, он поступает так исключительно из своих узкополитических соображений. Если Оргрим будет вынужден отступить, это повредит его славе полководца. А косвенно и королю Гильмараку.

Балдан удивленно взглянул на отца.

— Зачем Глопсу это нужно? Он ведь пришел к власти благодаря троллям.

— Он верит, что мы, кобольды, можем править и без троллей. Он мечтает о троне.

— А ты, отец?

— Вынужден признаться, что некоторые его идеи подкупают меня. У него просто невероятное политическое чутье. У него видения. В некотором роде Гильмарак — его творение, несмотря на то что тролль время от времени перебарщивает с развитием идей Элийи. — Андеран указал на палаточный городок. — Это его работа!

— И ты одобряешь то, что происходит там, внизу?

— Я одобряю то, что народ берет судьбу в свои руки. Во времена Эмерелль в этих стенах лишь изредка бывали гости. Гильмарак и Элийя замахнулись на весь Альвенмарк. О тролльском кодексе законов можно думать все, что угодно, но его огласили повсеместно. Вряд ли найдется поселение размеров, стоящих упоминания, где не вступил бы в силу новый закон. И жители Альвенмарка поняли, что они могут приходить сюда. Что здесь их могут выслушать. Что у них есть правитель, который понимает их беды. И если они не попадут к нему, то попадут по крайней мере на прием к созванному им Совету. Ты хоть представляешь себе, насколько сильно изменило мир упразднение денег и списание всех старых долгов? Простой народ теперь свободен. Ценности снова создаются посредством труда. Никто больше не живет в рабстве у ростовщиков, жиреющих на процентах. Деньги больше не требуют новых денег. Никому теперь не придет в голову идея, что если он даст взаймы корову, то через год может потребовать взамен мамонта. Альвенмарк стал справедливее.

— Особенно если ты — тролль!

Отец кивнул.

— Этого нельзя отрицать. Но изменения еще не закончились. Хотелось бы мне, чтобы ты мог послушать, как Элийя говорит о мире, который хочет создать. Это мир, которого хотели альвы. Но путь к нему еще долог. Сначала нужно убедиться, что тирания самоуверенных эльфов никогда не будет реставрирована.

Балдан посмотрел на страшный бедлам, царивший в палаточном городке.

— Таков миропорядок, о котором ты мечтаешь?

— Сейчас переходный период, мальчик мой. Не может быть порядка, потому что все меняется. И подумай немного о том, сколько порядка допускает свобода.

Балдан покачал головой.

— Я пришел из Земель Ветров. Там, если я отойду на сотню шагов от защитных стен корабля-крепости, меня убьют. Степь горит, отец. Разве это допустимо в мире, о котором ты мечтаешь? Там бушует страшная война. Во время правления Эмерелль был мир.

— Мир кладбища, мальчик мой. То был покой могил, вот что. Здесь, в замке, мы нашли доказательства того, что она нанимала убийц для уничтожения вольнодумцев. И это не единичные случаи.

— В Землях Ветров тоже гибнут не единицы. Если ветер дует в нужном направлении, в крепости из кораблей просто невозможно дышать, столько гниющих трупов в траве.

— Это все трудности перехода в свободный мир. Каждая жертва, которую мы принесем сегодня, в будущем спасет сотни жизней.

Балдан подумал о страшном голоде, который повлекло за собой упразднение денег. Об обрушенных зернохранилищах.

О длинных колоннах беженцев, всех тех, кто покинул свои города, потому что не мог прокормиться. Он вынужден был признать, что эти ужасы остались в прошлом. Возникло много новых селений. И поскольку все старые поместья были изъяты, никто не владел большим количеством земли, чем мог обработать сам.

Балдан никогда не испытывал ненависти к эльфам и тем не менее испытал огромное удовлетворение, впервые увидев эльфа за плугом. Но иногда ему казалось, что мир потерял красоту.

Подумал о пришедшем в запустение замке, все больше напоминавшем пещеру троллей. И спросил себя, где роскошный парк, который зеленел на месте палаточного городка. Сделали ли они свой мир лучше? Этого кобольд не знал и был рад тому, что является всего лишь воином, а не одним из тех, кто с наилучшими намерениями изменяет Альвенмарк и проливает реки крови. Единственным оправданием власть предержащих была надежда на будущее, но никто не знал, каково оно будет.

С какой бы силой ни призывал отец золотые времена — нет, вернее будет сказать, лучшие времена, ведь золото уже ничего не стоит и все оно изъято Гильмараком, — Балдан знал, сколь многие простые ремесленники и крестьяне тоскуют по правлению Эмерелль. И как их можно винить? Они ничего не знают об идеях его отца и Элийи Глопса. Они просто как следует прочувствовали, что значит жить в мире, где старые правила ничего не стоят, а новые еще не успели укрепиться.

— О чем ты думаешь, мальчик мой?

— О крепости из кораблей, — после недолгого колебания ответил кобольд.

Он знал, что отец не поймет его рассуждений.

Андеран улыбнулся.

— Ты не умеешь врать. Хорошо, что ты стал воином.

Рога и литавры

Оргрим наблюдал за тем, как в последних лучах солнца строились кентавры. Тысячи. Повсюду вокруг холмов. За пределами досягаемости торсионных орудий. Они трубили в рога и били в большие литавры. Адский шум заглушал все звуки лагеря. И только шипение беспокойной рогатой ящерицы, которая взрывала землю ударами хвоста, было громче.

Оргрим повернулся и обвел взглядом большой лагерь. Он чувствовал напряжение рабочих и погонщиков скота, каменотесов, поваров, сапожников и шлюх. Но они держались хорошо. Эта атака кентавров была не первой, и нападающие никогда не прорывали защитный вал степных кораблей.